– А куда они пошли? К стоянке?

– Нет, похоже, что они или без машины были, или оставили ее где-то в другом месте. Во всяком случае, свернули они направо, а не в сторону автобусной остановки, и быстро пошли, не оглядываясь.

– А почему они вам запомнились? Почему вы решили, что они подозрительные?

– Так я в этом доме, считай, с самого рождения живу и всех – и старых и новых жильцов – знаю. Дом-то наш – трехподъездная пятиэтажка, а памятью я не обижен. Хоть в лицо, но всех соседей знаю. А эти чужие были. Я тогда еще подумал, что они пьяные. У кого-то в гостях были, вот поздно и возвращаются.

– А может, они и вправду были пьяные?

– Вроде как нет. Говорю же, что я только в первые минуты так подумал. А потом, когда смотрел, как они спешно уходят, то понял, что они твердо на ногах держатся.

– Что-то в руках у них было?

– Да, был кейс. С ноутбуком, наверное. И какой-то пакет или сумка, я не разглядел толком.

– А внешность вы их запомнили?

– Одного хорошо разглядел, а второго – только со спины и в профиль, когда он чуть повернулся, чтобы второго мужика за рукав потянуть.

Гуров одобрительно кивнул, вынул из кармана какой-то листок бумаги, ручку и попросил:

– Опишите обоих.

– Тот, что на меня рыпнуться хотел, такой странный был. – Трегубов задумался, а потом продолжил: – Лицо у него какое-то неправильное – глаза навыкат, нос то ли сломан, то ли сам по себе набок чуть сдвинут – как у боксера, знаете. Шрам от левого края губ горизонтально по щеке идет, словно ухмылка. Брови густые, сходятся на переносице, ресницы светлые, длинные. Одет он был в старую куртку – не то серую, не то линяло-голубую. Джинсы темно-синие, потертые… Или мне показалось, что они потертые, – задумался свидетель.

– Неважно, какие они были – потертые или не потертые. Вы нам лица подробно опишите, – подбодрил его Лев Иванович. – Второй как выглядел?

– А вот второй мужчина был очень хорошо одет. Все вещи – фирменные. Уж я-то в этом разбираюсь – у моей жены свой бутик мужской одежды. Второго-то я на лицо не очень и разобрал. Как я и говорил, видел его только в профиль. Нос, значит, небольшой, вроде как прямой, глаза глубоко посажены, челюсть немного выдается вперед, волосы русые, коротко стриженные, небольшие бакенбарды на висках. При ходьбе немного сутулится – это я тоже заметил. В отличие от первого, который прямой как палка. Но оба – высокие и широкоплечие и примерно одного роста.

– Вас как зовут? – спросил Гуров.

– Олег.

– Олег, вы завтра не могли бы приехать в отделение уголовного розыска, и еще раз дать описание обоих мужчин, но уже не мне, а специалисту? Во сколько вам было бы удобно?

– Ну, не знаю… – неуверенно ответил Трегубов. – Если это не займет много времени, то можно с утра. У меня встреча по бизнесу в десять часов, потом я тоже занят, а вечером тренировка.

– Тогда подъезжайте к девяти. Постараемся сделать все быстро. Хорошо?

– Хорошо.

– Ну, тогда можете быть свободны до завтрашнего утра, – Гуров встал и протянул Трегубову руку для прощания. – Адрес, куда нужно подъехать, вам даст наш сотрудник. Сержант, проводите свидетеля и объясните, куда ему подъехать.

Виталий и Трегубов ушли. А когда молодой полицейский вернулся, Лев Иванович сказал ему:

– Виталий, тебе задание – договориться со специалистом и провести этого человека к нему для составления портрета.

– Понял, – серьезно кивнул сержант. – Вы только Телегина тоже предупредите, а то Денис Александрович мне не поверит и отправит на другое задание.

– Ладно, скажу. Думаю, что Денис Александрович не будет против твоего участия в оперативной работе. Заодно опыту наберешься. Практика – первое дело для оперативника.

8

Ждать прибытия Телегина и криминалистов пришлось долго. Гуров уже начал выходить из себя и собирался позвонить медлительному оперативнику, как в прихожей открылась дверь и раздался зычный голос Телегина.

– Мы приехали! – возвестил он радостным голосом, входя в гостиную.

Лев Иванович представил ему Подеречу, Герасимову и Антонину Зайченко, а потом провел к кабинету и сказал:

– Вот ваше поле работы, Денис Александрович. Это – кабинет убитого. Как видите, разгром тут учинили несусветный. Пусть ребята тут и в спальне все сфотографируют, зафиксируют, а вы – оформите должным образом. В помощь вам оставляю двух понятых и сестру Зайченко. Они вам все, что нужно, расскажут. Сам я в этой квартире уже все, что мне нужно для дальнейшего расследования, нашел.

– Так вы что же, уедете? – поникшим голосом спросил Телегин.

– Да, мне нужно кое-что проверить, затем заехать к специалистам в Главное управление – дать им кое-какое задание. Ваша задача – вместе с понятыми Подеречей и Герасимовой – выяснить, не пропали ли какие-то карточки из архива, который был в сейфе Зайченко. И если пропали, то по каким именно делам. Кстати, мы, а вернее сержант, – Лев Иванович кивком указал на Виталия, – нашли свидетеля, который предположительно видел двух мужчин, выходивших из этого подъезда в первом часу ночи.

– Так это же здорово, что у нас есть конкретные подозреваемые! – обрадовался Телегин.

– Ну, не такие уж они и конкретные, – поморщился Гуров. – Мы о них практически ничего пока не знаем. Да и причастны они к проникновению или нет, еще нужно выяснять. Но в любом случае завтра этот свидетель должен прийти к вам в отделение. Я поручил сержанту его встретить и провести к специалисту. Нужно составить портреты этих мужчин…

– Так давайте, я сам этого свидетеля допрошу, – Телегин сделал серьезное лицо.

– Нет-нет, Денис Александрович. Мы с ним уже поговорили. А вы мне завтра можете понадобиться для других дел. Я дам вам знать. Позвоню